Раннее утро. На востоке чуть начинает сереть небо, а у Дунайских ворот уже толпился народ. Население Штраубинга, практически в полном составе, в этот день, 12 октября 1435 года от рождества Христова готовится к невиданному зрелищу.

По приказу Его Сиятельства герцога Эрнста, сегодня состоится казнь обвинённой в колдовстве Агнес Бернауэр. По приказу герцогского трибунала Агнес пройдёт испытание водой, а что бы наказание ведьмы послужило уроком, казнь будет проведена публично. Об этом ещё с вечера оповестила всех горожан ночная стража. Толпа гудела и волновалась. Невиданное зрелище приготовил герцог.

Пастор неоднократно говорил, на воскресной проповеди в Церкви Ордена Кармелитов о том, что наступают последние времена и дьявольскому искушению поддаются всё большее количество женщин. Суд над ведьмой, а тем более её казнь — зрелище невиданное не только в Штраубинге, но и во всей Баварии. Шёпот, передававшийся от одного человека к другому, постепенно превращался в гул, и небольшая площадка перед дунайскими воротами уже не могла вместить всех желающих и толпа постепенно стала заполнять прилегающие улицы и переулки.

Как только по красным черепичным крышам заскользили первые солнечные лучи, толпа пришла в движение. Волной от стен городской тюрьмы неслось одно слово: «Везут!» И правда, через какое-то время показались всадники со знамёнами герцога Эрнста, в задачу которых входило раздвинуть толпу. Следом за рыцарями тощая кляча тащила повозку на которой в сопровождении палача ехала к месту казни обвинённая в колдовстве двадцатипятилетняя Агнес Бернауэр.

Появление повозки с осуждённой изменило поведение толпы. Как будто капля уксуса попало на соду. В толпе зашипели, забрызгав слюной из беззубых ртов, понеслись проклятия. Капустные листья, очистки, нечистоты, гнилые овощи, принесённые заранее, полетели в Агнес.

Стражники, шедшие по бокам повозки, сильными тычками успокаивали наиболее рьяно пытавшихся добраться до Агнес, отбрасывая их на серую людскую стену. Толпа улюлюкала и кричала. В диком шуме толпы явно слышалось: «Ведьма, Ведьма, Ведьма»

Рыжеволосая девушка, в одной сорочке, была привязана к кресту, который был укреплён на повозке. С недоумением и нескрываемой жалостью смотрела она на толпу и только иногда опускала голову лишь затем что бы увернуться от очередного куска грязи, брошенного ей в лицо. Казалось, всё то, что происходит вокруг нисколько её не задевает. Весь её облик, всё её поведение говорило только об одном – она чего-то ждёт. Тем временем повозка приблизилась к воротам. Стражники распахнули ворота, и толпа хлынула на мост через Дунай.

Капитан городской стражи умело руководил приготовлениями к казни и через короткое время городская чернь уже стояла вдоль обоих берегов Дуная. Богатые и уважаемые бюргеры стояли на мосту плотной стеной, а посреди круга, образованного людской толпой, на коленях сложив связанные руки на груди стояла Агнес.

Распорядители устанавливали лёгкий герцогский балдахин, застелили место под ним коврами и установили походный трон герцога Эрнста правителя Баварии.

Через короткое время появился глашатаи, который возвестил о прибытии Его Светлости Герцога. Вскоре показались не большие носилки в форме стула, прикрытые сверху тяжёлой тканью. Носилки, в которых полулёжа разместился Его Сиятельство герцог бодрым уверенным шагом занесли на мост четыре дюжих молодца. Бургомистр подскочил к остававшемуся портшезу, облобызал высунувшуюся руку в перстнях и помог Его Сиятельству выбраться из носилок. Следом за носилками герцога пыхтя и отдуваясь прибыла и вся герцогская свита.

Встающее над Дунаем солнце, осветило необычную, невиданную до селе картину. По обеим сторонам Дуная стояла толпа. Особо любопытные умудрились зайти даже в воду и зябко поёживались, стоя по колено в прохладной октябрьской воде. На мосту пестрела разноцветьем шляп и вуалей знать, а посредине моста на коленях, пытаясь поправить связанными руками ворот сползающей с плеч сорочки, стояла молодая рыжеволосая женщина.

Правитель Баварии подождал пока все придворные займут свои места согласно этикету, огляделся вокруг и, оставшись довольным увиденным, поднял руку вверх и в установившейся тишине произнёс: «Приступайте, Святой Отец.»

Вышедший вперед монах, встав между приговорённой к казни и Его Сиятельством, раскрыл свиток и громко уверенно начал читать: «Я правитель Баварии, герцог Эрнст из династии Виттельсбахов обвиняю Агнес Бернауэр, дочь Каспара Бернауэра банщика из Аугсбурга в колдовстве.

Рассмотрев жалобу герцога, церковный суд постановил, что Агнес Бернауэр вступила в сговор с нечистой силой и околдовала Альбрехта III, сына Его Сиятельства.

Церковный суд установил, что для наведения чар на Его Милость Альбрехта III Агнес Бернауэр опаивала Его Милость колдовским зельем, рецепт которого получила от самого нечистого на ведьмином шабаше.

Церковным судом Агнес обвиняется в колдовстве, ворожбе и приговаривается к испытанию водой. Её правую руку привяжут к левой ноге, а левую к правой и, связав ведьму таким образом, бросят в Дунай.

Если Агнес утонет, она будет признана не виновной и чистая её душа отправится к создателю, если же Агнес Бернауэр всплывёт и не захочет тонуть, то она будет признана ведьмой и вновь будет доставлена в церковный трибунал для дальнейших допросов и сожжения на костре.» - и в звенящей тишине монах закончил – «12 октября года от рождества христова 1435. Подписано здесь, в Штраубинге.»

В наступившей тишине было слышно только лёгкое покашливание из толпы и казалось даже сам Дунай перестал шуметь вокруг мостовых свай.

Из шатра донёсся голос герцога: «Покайся Агнес! Отрекись от моего сына, и я отправлю тебя в монастырь, замаливать свои грехи, на весь тот срок что отмерил для твоей жизни Создатель».

Балансируя в воздухе связанными руками, Агнес встала с колен. Её гордая головка в обрамлении рыжих волос взметнулась вверх и из уст вылетело чёткое и короткое: «Нет.» Толпа ахнула. Над ней понёсся шёпот: «И правда ведьма! Не хочет каяться! Ишь ты, гордая какая! Ведьма! Ведьма!»

Городской палач, которого поведение Агнес вогнало в ступор, пришёл в себя и со всего размаху опустил свою руку в кожаной перчатке на хрупкое плечо молодой женщины. Ноги её подкосились, и она не ловко, подбитой птицей, упала на мост.

«Кончайте с этим» - послышался из-под балдахина недовольный голос. Бургомистр, шагнув на два шага в перёд, вышел из-под балдахина и приказал палачу: «Приступай!»

Палач ногой наступил на спину своей жертве и махнул рукой кому-то невидимому в толпе. Двое проворных помощников палача метнулись к нему, неся в руках по куску верёвки, которые приготовили заранее к казни.

Огромные руки палача ухватили лодыжку и запястье Агнес, ловкие руки помощника сноровисто связали руку с ногой крепким узлом. Палач потянул верёвку, убедившись в том насколько хорошо завязан узел, и удовлетворённо хмыкнув, кивнул головой. Также поступили и с другой рукой и ногой Агнесс, обвинённой в колдовстве.

Для того что бы убедиться в том, насколько плотно завязаны узлы на руках и ногах, палач ухватил за перекрест верёвок и поднял связанную Агнес над мостом. Толпа пришла в дикий восторг. Из множества глоток неслось одно слово: «Смерть! Смерть Ведьме!!!»  Перегнувшись через перила, палач легко бросил свою ношу в воду.

За всё время подготовки к казни с уст Агнес не сорвалось ни крика, ни стона. Превозмогая боль, женщина повторяла шёпотом только одно слово, как заклинание, одно имя повторяла она: «Альбрехт. Альбрехт. Альбрехт.»

Когда палач выпустил жертву из своих рук громким криком надежды, боли отчаяние и любви пронеслось над толпой, над тихими водами Дуная и отразившись тихим эхом в городских улочках имя Альбрехт.

В те короткие моменты полёта, пока вода не сомкнулась и неё над головой Агнес вернулась в прошлое. Перед её глазами пронеслась вся её жизнь.

С детства, сколько она себя помнила её всегда окружала баня. Отец её был банщиком, цирюльником и врачевателем одновременно. Простолюдин Бернауэр не имел ни права, ни возможности быть врачевателем, но поставить на место вывихнутый сустав, вправить грыжу или поправить живот - с этими задачами он легко справлялся.  Премудростям этим отец и научил Агнес. От соседских старушек Агнес научилась травничеству и с удовольствием бегала в поля, окружавшие Аугсбург, собирала травы и корешки, при помощи которых и помогала лечить всех тех, кто приходил за помощью к отцу.

Кем и как прядётся узор судьбы человеческой, то нам не ведомо, но умная красавица Агнес не поддавалась ни на какие уговоры о замужестве, хотя время её шло и многие её сверстницы были уже замужем и воспитывали детишек.

Так случилось, что зимой 1428 года на рыцарский турнир в Аугсбург приехал будущий герцог, наследник правителя Баварии Альбрехт. Во время конного поединка Альбрехт был выбит из седла и получил лёгкие ушибы.

Турнир в тот год был ожесточённый, и многие рыцари получили травмы. Все места в герцогских покоях были заняты ранеными и Альбрехту ничего другого не оставалось, как принять предложение бургомистра разместиться в местной бане, что бы цирюльник Каспер Бернауэр вместе со своей дочерью Агнес ухаживали за будущим герцогом вплоть до его выздоровления и оказывали ему всяческие почести приличествующие его положению. Когда стонущего Альбрехта слуги занесли на носилках в самую лучшую комнату бани, Агнес очень переживала, сможет ли она простолюдинка, оказать высокородному рыцарю достойный его званию уход. Но как только с головы рыцаря сняли шлем и подшлемник Агнес увидела перед собой молодого человека с искорками в глазах. Глаза молодых людей встретились и этот взгляд отозвался дрожью в сердце каждого из них. Молодой наследник баварского престола настолько понравился Агнес, что она готова была ухаживать за больным днём и ночью. Девушка не заметила, как всем сердцем полюбила Альбрехта. Альбрехт так же отвечал девушке взаимностью. Ему так нравилось быть рядом с Агнес, что он несколько раз откладывал сроки своего выздоровления и отъезда из Аугсбурга. Но рано или поздно всё заканчивается и когда все рыцари, пострадавшие на турнире либо встали на ноги, либо отправились к праотцам. Пришло время и Альбрехту уезжать. Влюблённый юноша не стал усложнять жизнь ни себе, ни возлюбленной, а просто взял и увёз её в Мюнхен.

Там Альбрехт купил для Агнес дом в Менцеле, где и проводил во своей любимой большую часть времени. Нужно сказать, что Агнес не стала бледной тенью своего возлюбленного, а её природный ум и харизма позволили ей занять видное место при мюнхенском дворе.

Так известен случай, что Агнес принимала очень активное участие в поимке рыцарей, занимающихся грабежом. Её самоуверенные манеры, её ум и независимость не могли не вызвать зависть и неприязнь со стороны царедворцев.

Настоящим врагом Агнес стала сестра Альбрехта Биатрикс Баварская.  И чем больше привыкали Агнес и Альбрехт друг к другу, тем большую неприязнь к ней испытывал герцог Эрнст. Опасаясь гнева отца Альбрехт так и не сочетался браком со своей возлюбленной, но несмотря на все страхи и опасения Агнес без ума любила Альбрехта. Когда же Альбрехт отправился в качестве наместника в Штаубинг, Агнес с удовольствием последовала за ним.

Казалось, счастье уже на пороге, вдалеке от Мюнхенского двора Агнес чувствовала себя по-настоящему свободной и счастливой. В Штаубинге все относились к подруге наместника с большим почётом и уважением и ничто не предвещало беды. Но стоило Альбрехту уехать на охоту по приглашению своего родственника, как на следующий день на пороге её дома появляется герцог Эрнст.

А дальше начинается кошмар. Агнес обвиняют в колдовстве, в том, что она, вступив в сговор с дьяволом, приворожила и околдовала Альбрехта. Всё вытерпела Агнес, ни в чём не призналась, а только повторяла имя своего возлюбленного: «Альбрехт..., Альбрехт..., Альбрехт...»

И когда зелёная дунайская вода сомкнулась у неё над головой Агнес поняла, что, если сейчас утонет, больше никогда не увидит своего любимого. Жажда жизни, страх потери или же что-то другое включилось в этот момент в мозгу у Агнес, но с нечеловеческой силой натянула Агнес связывающие её верёвки и одна из них лопнула. Бешено, заработав освобождённой рукой и ногой, Агнес вынырнула на поверхность Дуная.

Длинный – длинный вдох прохладного животворного воздуха, вернул её к жизни и точно такой же вдох пронёсся по толпе, которая в ожидании решения судьбы осуждённой затаила дыхание.  И толпа в ужасе выдохнула: «Ведьма! Ведьма! Ведьма!!!» Наполовину потерявшая рассудок, Агнес отчаянно боролась за свою жизнь и течение уносило её всё дальше и дальше от моста. Толпа, зверея шла вслед за ней, и вот с берега полетели камни.

Тем временем под балдахином у герцога началось какое-то движение. Палец в перстнях показал в сторону палача и поманил его к себе. Сделав несколько шагов, палач склонился перед всесильным владыкой. «Если она сейчас же не утонет, я прикажу утопить тебя и всё твою семью.» - услышал палач полный негодования и злости голос герцога. Палач только икнул от страха и со всех ног кинулся под мост, где были привязаны рыбацкие лодки. Следом за ним понеслись его подручные. Один держал в руках завёрнутые в тряпицу инструменты палача, другой волок четырёхгранный лом – любимое орудие палача. «Быстрее, быстрее» - подгонял своих подручных палач. В считанные минуты добежали они до лодок. Палач уселся на носу лодки, а подручные, оттолкнув лодку от берега, взялись за весла.

Барахтающаяся в воде, Агнес едва держалась на плаву. Последние силы оставляли её. И когда лодка приблизилась к Агнес, палач решил тычком в голову лишить девушку сознания и тем самым быстрее покончить с ней, но набравшая скорость лодка не смогла остановиться рядом с Агнес и уверенный удар палача превратился в громкий шлепок по воде. В толпе послышался смех. Разъярённый палач осыпал своих подручных затрещинами и приказал возвернуть лодку и остановить её так, чтобы он мог ухватить Агнес. Приблизившись к Агнес, палач попытался нанести несколько ударов в голову осуждённой, но Агнес барахталась и из этой затеи ничего не получилось.

Тогда палач решил просто удерживать голову Агнес под водой пока та не захлебнётся, но Агнес продолжала бороться за жизнь. Вцепившись за руку которая должна было её утопить, Агнес, извернувшись, снова показалась над поверхностью води. Её крик: «Альбрехт!!!» заставил так вздрогнуть герцога, что зашатался лёгкий палантин.

Толпе стало надоедать это издевательство и вон уже послышались возгласы «Милосердие!!! Милосердие!!!» Услышав эти возгласы, обескураженный и сбитый с толку палач схватил Агнес за волосы и, нащупав на дне ложки свой четырёхгранный лом, намотал мокрые рыжие пряди на кусок железа и бросил и жертву, и орудие пытки в воду. Тяжёлый лом тут же потянул Агнес на дно, а палач, в ярости вырвав у одного из своих подручных весло, бил со всего маху по тому место где только что была Агнес. Ещё несколько раз мелькнула над водой рука Агнес и всё было закончилось...

Так закончилась история Агнес Бернауэр дочери банщика которой повезло стать возлюбленной высокородного господина и пришлось умереть ведьмой.

Вернувшейся с охоты Альбрехт объявил войну отцу, но общими усилиями родственников и императора Сигизмунда, дело было улажено миром.

Историю ведьмы Агнес люди забыли, а в памяти сохранили печальную историю не равной любви.